Стихотворения. Книга третья (1907-1916)

..

Мне вечность заглянула в очи,
Покой на сердце низвела,
Прохладной влагой синей ночи
Костер волненья залила...

30 июля 1908



* * *

Ночь - как ночь, и улица пустынна.
Так всегда!
Для кого же ты была невинна
И горда?

Лишь сырая каплет мгла с карнизов.
Я и сам
Собираюсь бросить злобный вызов
Небесам.

Все на свете, все на свете знают:
Счастья нет.
И который раз в руках сжимают
Пистолет!

И который раз, смеясь и плача,
Вновь живут!
День - как день; ведь решена задача:
Все умрут.

4 ноября 1908



* * *

Я сегодня не помню, что было вчера,
По утрам забываю свои вечера,
В белый день забываю огни,
По ночам забываю дни.

Но все ночи и дни наплывают на нас
Перед смертью, в торжественный час.
И тогда - в духоте, в тесноте
Слишком больно мечтать
О былой красоте
И не мочь:
Хочешь встать -
И ночь.

3 февраля 1909



НА СМЕРТЬ МЛАДЕНЦА

Когда под заступом холодным
Скрипел песок и яркий снег,
Во мне, печальном и свободном,
Еще смирялся человек.

Пусть эта смерть была понятна -
В душе, под песни панихид,
Уж проступали злые пятна
Незабываемых обид.

Уже с угрозою сжималась
Доселе добрая рука.
Уж подымалась и металась
В душе отравленной тоска...

Я подавлю глухую злобу,
Тоску забвению предам.
Святому маленькому гробу
Молиться буду по ночам.

Но - быть коленопреклоненным,
Тебя благодарить, скорбя? -
Нет. Над младенцем, над блаженным,
Скорбеть я буду без Тебя.

Февраль 1909



* * *

Когда я прозревал впервые,
Навстречу жаждущей мечте
Лучи метнулись заревые
И трубный ангел в высоте.

Но торжества не выносила
Пустынной жизни суета,
Беззубым смехом исказила
Всё, чем жива была мечта.

Замолкли ангельские трубы,
Немотствует дневная ночь.
Верни мне, жизнь, хоть смех беззубый,
Чтоб в тишине не изнемочь!

Март 1909



* * *

Дохнула жизнь в лицо могилой -
Мне страстной бурей не вздохнуть.
Одна мечта с упрямой силой
Последний открывает путь:

Пои, пои свои творенья
Незримым ядом мертвеца,
Чтоб гневной зрелостью презренья
Людские отравлять сердца.

Март 1909



* * *
Евг. Иванову

Когда, вступая в мир огромный,
Единства тщетно ищешь ты;
Когда ты смотришь в угол темный
И смерти ждешь из темноты;

Когда ты злобен, или болен,
Тоской иль страстию палим,
Поверь: тогда еще ты волен
Гордиться счастием своим!

Когда ж ни скукой, ни любовью,
Ни страхом уж не дышишь ты,
Когда запятнаны мечты
Не юной и не быстрой кровью, -

Тогда - ограблен ты и наг:
Смерть не возможна без томленья,
А жизнь, не зная истребленья,
Так - только замедляет шаг.

Страницы: (61) :  <<  ... 10111213141516171819202122232425 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Итак, поскольку предлагаемая здесь материя есть материя политическая,
больше того, поскольку она является источником и началом правильных
государственных устройств, а все политическое находится в нашей власти,
очевидно, что предлагаемая материя предназначена не для созерцания прежде всего,
а для действия. Далее, поскольку в предметах действия началом и причиной всего
является последняя [c.23] цель (ибо она изначала явно приводит в движение
действующего), постольку, следовательно, все особенности предпринимаемого ради
цели должны проистекать из этой самой цели. Так, одни особенности имеет рубка
леса для постройки дома и другие – для постройки корабля. Стало быть, если
существует нечто, что является универсальной целью гражданственности
человеческого рода8, то оно будет здесь тем исходным принципом, благодаря
которому становится в достаточной мере очевидным все, что ниже будет подлежать
доказательству. Считать же, что существует цель того или иного государства, но
не существует единой цели для всех них, – глупо.
III. Теперь нужно рассмотреть, что же есть цель всей человеческой
гражданственности, и когда это будет выяснено, будет выполнено больше половины
всей работы, по слову Философа в “Никомаховой этике”9. А для уяснения того, о
чем ставится вопрос, следует заметить: подобно тому, как существует цель, ради
которой природа производит палец, и другая, ради которой она производит всю
ладонь, и еще третья, отличная от обеих, ради которой она производит руку, и
отличная от всех них, ради которой она производит человека, подобно этому одна
цель, ради которой предвечный Бог своим искусством (каковым является природа)
приводит к бытию единичного человека, другая – ради которой он [c.24]
упорядочивает семейную жизнь, третья – ради которой он упорядочивает поселение,
еще иная – город, и еще иная – королевство, и наконец, существует последняя
цель, ради которой он упорядочивает весь вообще человеческий род. И вот об этом
как о руководящем принципе исследования и ставится здесь вопрос...