Роза и крест

А
людей, которые бьют рыцарей, хвалят сочинители романов...

Граф

Я говорил, что это все - одна шайка!

Капеллан

И всему этому учит вашу супругу ее придворная дама...

Граф

Проклятие! Если бы я знал это прежде!

Капеллан

Спокойствие, ваша милость. Она идет сюда. Расспросите ее, не показывая
вида, будто что-нибудь знаете.

Входит Алиса.

Алиса

Ваша светлость, госпожа моя больна...

Граф

Вот как! Давно ли?

Алиса

Сегодня с утра она не принимает пищи...

Капеллан

Слышите, ваша милость...

Граф

Вы звали доктора?

Алиса

Доктор сказал, что болезнь происходит от меланхолии; а там, где избыток
меланхолии, тело испорчено, и легко лишиться рассудка...

Граф

Помоги нам, святой Иаков!

Алиса

Госпожа сильно скучает днем, а по ночам мечется, кусает подушки и
твердит чье-то имя...

Граф

Чье имя?

Алиса

Я не могла расслышать... кажется, она бормочет: "Странник".

Граф

"Странник"?

Алиса

Так зовут рыцаря... сочинителя песни...

Капеллан

Вот видите, ваша милость: роман родит песню, песня родит рыцаря, а
рыцарь родит...

Алиса

Госпожа не может забыть песни с тех пор, как у нас пели жонглеры...

Граф

О чем там поется?

Капеллан

Это известно заранее: о соловье и о розе.

Алиса

Нет, о розе и о соловье там нет ни слова. Я совсем не понимаю песни,
хотя госпожа не раз повторяла ее.

Граф

В таком случае, может быть, она сошла с ума!

Алиса

Мне самой приходило это на ум, ваша светлость.

Граф

Изменники! Позвать сюда доктора!

Входит доктор.

Чт_о_ с моей женой?

Доктор

Melancholia regnat... {Меланхолия царствует (лат.).

Страницы: (41) : 123456789101112131415 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Главное - будьте снисходительны. И, как говорил зека Хамраев,
отправляясь на мокрое дело, - с Богом!../


Старый Калью Пахапиль ненавидел оккупантов. А любил он, когда пели
хором, горькая брага нравилась ему, да маленькие толстые ребятишки.
- В здешних краях должны жить одни эстонцы, - говорил Пахапиль, - и
больше никто. Чужим здесь нечего делать...
Мужики слушали его, одобрительно кивая головами.
Затем пришли немцы. Они играли на гармошках, пели, угощали детей
шоколадом. Старому Калью все это не понравилось. Он долго молчал, потом
собрался и ушел в лес.
Это был темный лес, издали казавшийся непроходимым. Там Пахапиль
охотился, глушил рыбу, спал на еловых ветках. Короче - жил, пока русские не
выгнали оккупантов. А когда немцы ушли, Пахапиль вернулся. Он появился в
Раквере, где советский капитан наградил его медалью. Медаль была украшена
четырьмя непонятными словами, фигурой и восклицательным знаком.
"Зачем эстонцу медаль?" - долго раздумывал Пахапиль.
И все-таки бережно укрепил ее на лацкане шевиотового пиджака. Этот
пиджак Калью надевал только раз - в магазине Лансмана.
Так он жил и работал стекольщиком. Но когда русские объявили
мобилизацию, Пахапиль снова исчез.
- Здесь должны жить эстонцы, - сказал он, уходя, - а ванькам, фрицам и
различным гренланам тут не место!..
Пахапиль снова ушел в лес, только издали казавшийся непроходимым. И
снова охотился, думал, молчал. И все шло хорошо.
Но русские предприняли облаву. Лес огласился криком. Он стал тесным, и
Пахапиля арестовали. Его судили как дезертира, били, плевали в лицо.
Особенно старался капитан, подаривший ему медаль.
А затем Пахапиля сослали на юг, где живут казахи. Там он вскоре и умер.
Наверное, от голода и чужой земли...
Его сын Густав окончил мореходную школу в Таллинне, на улице Луизе, и
получил диплом радиста.
По вечерам он сидел в Мюнди-баре и говорил легкомысленным девушкам:
- Настоящий эстонец должен жить в Канаде! В Канаде, и больше нигде...