... Он сам, как мы уже сказали, отлич-
но знал весь словарь старика, и если он так редко с ним беседовал, то
это происходило лишь от полного равнодушия. Поэтому он предоставил Ва-
лентине спуститься в сад, отослал Барруа и уселся по правую руку от сво-
его отца, между тем как г-жа де Вильфор села слева.
- Не удивляйтесь, сударь, - сказал он, - что Валентина не пришла с
нами и что я отослал Барруа; предстоящая нам беседа не могла бы вестись
в присутствии дочери или лакея. Госпожа де Вильфор и я намерены сообщить
вам нечто важное.
Во время этого вступления лицо Нуартье оставалось безучастным, тогда
как взгляд Вильфора, казалось, хотел проникнуть в самое сердце старика.
- Мы уверены, госпожа, де Вильфор и я, - продолжал королевский проку-
рор своим обычным ледяным тоном, не допускающим каких-либо возражений, -
что вы сочувственно встретите это сообщение.
Взгляд старика был по-прежнему неподвижен; он просто слушал.
- Мы выдаем Валентину замуж, - продолжал Вильфор.
Восковая маска не могла бы остаться при этом известии более холодной,
чем лицо старика.
- Свадьба состоится через три месяца, - продолжал Вильфор.
Глаза старика были все так же безжизненны.
Тут заговорила г-жа де Вильфор.
- Нам казалось, - поспешила она добавить, - что это известие должно
вас заинтересовать; к тому же вы, по-видимому, всегда были привязаны к
Валентине; нам остается только назвать вам имя молодого человека, кото-
рый ей предназначен. Это одна из лучших партий, на которые Валентина
могла бы рассчитывать; тот, кого мы ей предназначаем и чье имя вам, ве-
роятно, знакомо, хорошего рода и богат, а его образ жизни и вкусы служат
для нее порукой счастья. Речь идет о Франце де Кенель, бароне д'Эпине.
Пока его жена произносила эту маленькую речь, Вильфор буквально впил-
ся взглядом в лицо старика. Едва г-жа де Вильфор произнесла имя Франца,
как в глазах Нуартье, так хорошо знакомых его сыну, что-то дрогнуло, и
между его век, раскрывшихся, словно губы, собирающиеся что-то сказать,
сверкнула молния...