Все рефераты и сочинения

«И идут без имени святого» (по поэме «Двенадцать»)

Не слышно шуму городского,
Над невской башней тишина,
Я больше нет городового -
Гуляй, ребята, без вина!
А. Блок

Александр Александрович Блок жид и творил на рубеже двух эпох - периода подготовки и осуществления революции.
Он был последним великим поэтом завершающегося XIX века, и его именем открывалась новая страница мятежной российской истории.
Писать зрелые стихи Блок начинает к периоду первой русской революции и последовавшей за ней реакцией, а поэма "Двенадцать" была создана в 1918 году. За это время художественная манера да и сама поэзия Блока претерпели большие изменения.
Начинал свой творческий путь Александр Александрович как поэт-мистик. Главной темой его дореволюционных стихов была возвышенная "неземная любовь к "Прекрасной Даме" - символу вечной женственности и красоты, а потом его захватила "музыка революции". Сам поэт признавался, что его жизненный и творческий путь был "среди революций". "Не может сердце жить покоем!"-восклицал он.
Наступала переломная эпоха. Рушился старый, привычный и ненавистный мир, и Блок мастерски сумел отразить это в поэме "Двенадцать". Самое начало произведения настраивает читателей на борьбу, резким контрастом встают два мира - старый и нарождающийся:

Черный ветер,
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер -
На всем Божьем свете!

Человеческие страсти и разбушевавшаяся стихия действуют в унисон, разрушая все отжившее, косное, олицетворяющее старый уклад:

Черное, черное небо.
Злоба, грустная злоба
Кипит в груди.
Черная злоба, святая злоба...
Товарищ! Гляди
В оба!

Как атрибуты отжившего, никчемного мира отвергнуты "вития и "долгополый поп", барыня и буржуй. Отряхивая с себя эти "осколки" погибшего общества, "идут двенадцать человек". Кто они - строители будущего или жестокие разрушители? Блок правдиво показывает этих бойцов.

Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
Винтовок черные ремни, "
Кругом - огни, огни, огни...
В зубах - цыгарка, примят картуз.
На спину б надо бубновый туз.

В поэме двенадцать глав, каждая из которых имеет свой ритм, даже мелодию - от разгульно-кабацкой песни в начале поэмы до чеканного, четкого ритма в конце.

Снег кружит, лихач кричит,
Ванька с Катькою летит -
Електрический фонарик
На оглобелъках... Ах, ах, пади!..
И идут без имени святого
Все двенадцать - вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль-

Поэт осознает, что старый мир канул в вечность, возврата к нему нет. Сама стихия с ее пронзительным ветром на стороне разрушителей.

Разыгралась чтой-то вьюга,
Ой, вьюга, ой, вьюга!
Не видать совсем друг друга
За четыре за шага!
Снег воронкой завился,
Снег столбушкой поднялся...

Блок показывает революционную стихию как бессознательную, слепую силу, разрушающую не только ненавистный старый мир, но и простые человеческие отношения. В этой круговерти гибнет Катька, но даже оплакать ее Петьке не дают:

- Не такое нынче время.
- Чтобы няньчиться с тобой!
-
Критика обвиняла Блока в том, что он увидел в революции только разрушительные начала и никакого созидания. Да, это самая таинственная его поэма. Почему впереди двенадцати идет Иисус Христос? Неужели поэт принял всю кровь революции?
Мне кажется, что это крестный путь Христа, его очередной раз распинают. Как же иначе понять это четверостишье:

Кто там машет красным флагом?
- Все равно тебя добуду. Лучше сдайся мне живьем!
- Эй, товарищ, будет худо, Выходи, стрелять начнем!

Поэт отразил все увиденное, но отнюдь не принял эту вакханалию насилия.

Источник:http://www.litra.ru/

Тем временем:

... Его высочество по воле божьей навсегда останется слабоумным. Править княжеством он, конечно, неспособен. Или вы иного мнения? - О нет, отнюдь нет, уважаемый профессор, - ответил лейб-медик, у которого даже дыхание перехватило. - А как долго наша столица будет иметь честь видеть вас в своих стенах? - Я уезжаю сегодня вечером, господин медицинский советник. Но вечером профессор не уехал. Когда он уже садился в экипаж, кто-то положил ему руку на плечо и арестовал именем закона. - За что? - недоумевал профессор, - За оскорбление достоинства его княжеского высочества, которое вы допустили в разговоре с лейб-медиком. И бедняга профессор был посажен в тюрьму. Прокуратура, восхищенная своей распорядительностью, не скрывала случившегося от жителей города. Прокурор явился к министру юстиции с докладом. Когда он повторил злополучную фразу профессора о слабоумии князя, министр прервал его гневным возгласом: - Скажи он это о вас и о лейб-медике, это была бы самая бесспорная истина в мире! Прокурор вернулся от премьера в полном недоумении. Кабинет министров собрался на экстренное заседание и констатировал, что внутриполитическая обстановка сильно осложнилась. - Не можем же мы на основании отзыва одного профессора отправить его высочество на покой, -сказал премьер. - Нужны заключения других ученых. Но если они признают, что князь здоров, то оскандалимся мы. Если же они решат, что его высочество - идиот, придется упечь в тюрьму другого осла - лейб-медика, а иначе весть о его диагнозе распространится по всей стране. Что же, спрашивается, делать? - Надо избавиться от лейб-медика. - Легко сказать. А как? - Давайте посадим его в тюрьму, - предложил министр юстиции. - За что? - Вот еще! Уж если нам надо кого-нибудь посадить, повод всегда найдется. - Вызовем его сюда. - Это идея! Но посланный вернулся ни с чем. Лейб-медик велел передать, что считает кабинет министров сборищем заговорщиков и государственных изменников и не желает с ними разговаривать. Министра юстиции это привело в восторг. - Вот он и попался! - воскликнул он. - Этого мне и нужно! Разве не оскорбление его высочества - утверждать, будто князь может почтить своим доверием изменников и заговорщиков? В тот же день лейб-медик был посажен в тюрьму и даже оказался в камере по соседству с берлинским профессором...